Меню
Войти
Добывая для вас ценные советы и интересные истории, мы беззастенчиво пользуемся тем, что у Смартии много интересных друзей. Алексея Каптерева среди них выделяет извилистая профессиональная биография и то, что дорогу к настоящему призванию ему открыл постыдный провал. Да-да, Провал с большой П — так бывает не только в сборниках розовых мотивирующих цитат; сам Алексей в своей книге рассказывает об этом такими словами:
— В конце 2003 г. я работал аналитиком в консалтинговой компании. Фирма специализировалась в области стратегического консалтинга. Нашими клиентами были российские министерства, сенаторы, законодатели и в прошлом государственные, а теперь приватизированные компании. Моя работа состояла в написании отчетов, которые должны были способствовать процессу принятия решений. У меня не было практически никаких контактов с клиентами, и я, честно говоря, не сильно из-за этого расстраивался. Меня вполне устраивало просто писать. Но затем наступил тот самый день. Один из партнеров фирмы (которому я сегодня очень признателен) решил, что мне пора посмотреть на большой мир. Мне надо было «презентовать» перед клиентом фирмы отчет, который я недавно для него написал.
[Примечание] Я попытался переделать свой отчет в PowerPoint-презентацию. В результате получился полный буллет-пойнтов кошмар, напоминающий телесуфлер. Такое сегодня уже редко встретишь. Я помнил, что мой начальник советовал использовать больше картинок. В 2004 г. «картинки» брались главным образом из библиотек клипарта, встроенных по умолчанию в Microsoft Office. При этом у меня полностью отсутствовали навыки дизайна и вкус был весьма далек от идеала. Так что — да, там было несколько картинок, но, по правде говоря, лучше бы их не было вовсе.
Я говорил 30 минут, и все шло хорошо (или, по крайней мере, я так думал). К несчастью, оказалось, что клиент не вполне разделяет мою точку зрения. Он не понял, зачем был подготовлен этот отчет, что такое он выявил и зачем мы потратили на это столько времени и денег. Моим начальникам пришлось тут же сымпровизировать еще одну презентацию, которая, к счастью, возымела эффект. Клиент в итоге успокоился, но попросил никогда больше не поручать мне проводить презентации. Я был так расстроен, что пообещал себе в следующие же несколько месяцев научиться делать презентации.
Вот так все и началось. Два года спустя клиент (хотя и не тот же самый) попросил, чтобы презентации всегда, когда только можно, проводил именно я. Четыре года спустя я прочел книгу Джима Коллинза «От хорошего к великому» и решил зарабатывать себе на жизнь тем, что у меня лучше всего получалось — презентациями. В следующем году я опубликовал презентацию под названием «Смерть через PowerPoint», которая, к моему полному удивлению, распространилась как вирус — на текущий момент ее посмотрели более 1,5 млн человек. Это стало лучшим подтверждением правильности выбранного мною пути. Сегодня я веду курс по презентациям в одной из лучших российских бизнес-школ, провожу корпоративные мастер-классы, работаю консультантом и сотрудничаю с компанией «Меркатор», ведущим российским производителем корпоративных фильмов, бизнес-презентаций и инфографики.
(вот, кстати, та самая «Смерть через Powerpoint», в русской версии)
О презентациях мы говорили мало — книгу коротко не перескажешь, лучше сами прочтите её (да, мы тоже покупали и читали); еще можно посмотреть каптеревские презентации про презентации. Гораздо интереснее было обсудить вопросы самообразования, управления своей жизнью и как вообще так вышло, что неприметный офисный сотрудник превратился в высокооплачиваемого консультанта, которого зовут выступать на международных конференциях, читать лекцию в Гарварде и помогать крупным брендам с их горемычной коммуникацией.
Excel → Word → Powerpoint
— Я закончил «Плешку» и потом три года работал в Ситибанке, сначала в отделе внутреннего контроля, а потом и в отделе финансового контроля.
В начале девяностых Ситибанк был абсолютно уникальным местом, как бы отделенным от всего, что происходило в стране. Потому что был «Сити», был «Райффайзен», был «ДойчеБанк», а дальше уже были абсолютно ужасные «Российский Кредит», «Менатеп» и все остальные — с принципиально другим уровнем ведения дел.
И поначалу было очень сильное ощущение, что ты тут в Ситибанке что-то строишь, создаёшь какую-то культуру бизнеса. Своим, значит, крыженьем цифр во внутреннем контроле. Потом у меня был очень интересный проект по внедрению большой такой айтишно-банковско-бухгалтерской системы в финансовом контроле, он требовал каких-то сверхусилий, переработок, сидения до двух ночи... И это было любопытно. Но потом он закончился. Стало скучно, и я сбежал.
Сбежал в английскую компанию The Risk Advisory Group, которую основали люди из McKinsey. Занимались там нефинансовым риск-менеджментом, а я к тому времени так устал от финансов, что слово «нефинансовый» мне очень понравилось. Решил заниматься подчёркнуто нефинансовыми делами и следующие три года там провёл, писал разные отчеты.
А в 2002 году я в ЖЖ познакомился с Анатолием Левенчуком и в 2003 году ушёл к нему работать в «ТехИнвестЛаб» консультантом. Опять — на три года.
Пока я там работал, у меня уже не было графика, я не должен был ходить в офис и делал довольно много параллельных проектов — мы договорились, что я могу вести тренинги и делать что-то ещё. Именно в «ТехИнвестЛабе» произошла та самая история, когда я провалил презентацию, и оттуда я окончательно ушел в свободное плавание. C тех пор я зарабатываю, консультируя на тему презентаций и коммуникаций в целом.
Главная ошибка
Основное заблуждение о презентациях и о коммуникациях вообще — воспринимать их как процесс донесения информации.
Превращайте числа и таблицы в красивые картинки, в увлекательные рассказы. И тогда вы сможете увлечь зрителей своими презентациями.
То есть выступающие пытаются создать понимание в процессе монолога. Успешность этого очень сомнительна. И вместо «как сделать, чтобы меня поняли?», я так считаю, имеет смысл думать о том, «как пригласить вторую сторону задавать вопросы?». О том, чего они не понимают и что им на самом деле интересно. И вот тогда появится какая-то возможность для понимания.
«Настолько плохо, что это даже хорошо»
К сожалению, в области презентаций — очень мало людей, которые в последнее время меня чем-то вдохновляли. То, что было сказано о презентациях десять лет назад, — еще работает, по большому счету, всё понятно на этом уровне, и нет ничего принципиально нового.
Возможно, через десять лет или раньше случится какой-то следующий уровень. Это может быть связано с каким-нибудь технологическим прорывом или с чем-нибудь ещё. А пока... Нет человека, чьи бы презентации я бы прямо ждал-ждал.
Появляются время от времени какие-то яркие люди, которых я пересматриваю по несколько раз, но нельзя сказать, что есть какой-то кумир, как 5-7 лет назад, когда мне очень нравился Джобс. Есть люди получше, есть люди похуже, но гениев… Ну, Элон Маск, может быть. Маск — удивительно плохой выступающий, он so uncool it is actually cool. То есть он настолько плохо выступает, что это даже хорошо.
Я, можно сказать, активно ищу таких людей, потому без них скучно. Вообще, я сейчас нахожусь в таком промежутке, когда «время разбрасывать камни». Слушаю сейчас один аудио-курс по теории сложных систем и там как раз говорят, что есть два вида стратегий: explorative and exploitative, исследовательские и эксплуатационные.
Исследовательская стратегия — это когда ты ищешь что-то, а эксплуатационная — это когда ты уже нашёл нужное и начинаешь в нём копаться. Выбрал какую-то тему — например, презентации — и начинаешь всё читать про презентации, читаешь-читаешь-читаешь. Вот я все значимые книги о презентациях прочитал и сейчас опять живу в исследовательской фазе, никуда особенно не торопясь ищу очередной пик.
Если ничего радикально нового в презентациях я в последнее время не вижу, значит, нужно самому придумывать что-то новое — а для этого мне нужны какие-то идеи из смежных областей. Либо — всё, в презентациях на текущем этапе развития цивилизации достигнут тот прогресс, который требуется, и мне необходимо смещаться в какую-то параллельную или перпендикулярную область. И это тоже означает, что надо смотреть вокруг — что там интересного?
За один год я прохожу, кажется, около 20 разных обучающих курсов. Сейчас — кроме аудиокурса по теории сложных систем — ещё курс на Coursera по теории информации. Это не часть какой-то гигантской программы, просто интересно, как сейчас устроен в западных вузах базовый курс по теории информации.
Следовать за своим любопытством — это важно.
Цвет, начертание, кернинг и кегль — выбор шрифта бывает похож на игру в конструктор.
Его нарисовал чертежник по фамилии Куленбах — по эскизам Петра I.
Делать или не делать?
Этот текст Алексея явно противоречит общепринятым стереотипам Прихода-к-Успеху: как же так — а терпеть? превозмогать? работать до восьмого пота? Поэтому мы попросили его еще раз высказаться о старании (и спутнице его, прокрастинации).
— Есть принцип «сомневаешься — делай», который чудесен, но для меня не работает.
Мой принцип (если совсем коротко формулировать): «cомневаешься — не делай», и я действительно почти ничего специально не делаю. Мне кажется, что каждый человек должен определиться, какой из этих принципов ему ближе. Вот у меня мало собственной внутренней энергии. Если б было много энергии, тогда, конечно, стоило бы выбрать «сомневаешься — делай».
Родственное умение — «Избегать прокрастинации».
Понятно, что если у меня где-то болит, я иду к врачу. Но я стараюсь не реализовывать идей, я стараюсь отвечать на вызовы.
В результате — я просто перестал разбрасываться временем и энергией, по поводу и без повода. И перестал заниматься разной ерундой, которой я до этого занимался в большом количестве. Вот и всё. И это позволило мне сфокусироваться на чём-то, что мне по-настоящему интересно, чего я не могу не делать. Мне кажется, это и есть настоящая проактивность.
Многие люди путают проактивность и инициативность. Это абсолютно ортогональные вещи. Проактивность — это осознанность относительно своих целей и ценностей, а вовсе не способность генерировать какую-то бессмысленную суету. В этом смысле я проактивен, хотя и совершенно не инициативен.
Я практически не занимаюсь творчеством. Я стараюсь ничего не придумывать, использовать то, что есть. Я когда-то сказал, что творчество — это протест и мне по-прежнему так кажется. Моменты, когда я всё-таки вынужден заниматься творчеством, скорее всего, связаны с тем, что меня достало абсолютно все.
Мне кажется, что, по большей части, свобода заключается в принятии. В том, что ты просто сдаёшься на милость неким ограничениям и меняешь только очень немногие вещи, которые для тебя досягаемы и которые правильно поменять вот сейчас. Я против какого-то бунта по поводу всего, что есть вокруг, меня вполне устраивают большинство вещей вокруг. И хотя творчество — очень большая ценность, но принятие — тоже очень большая ценность.
Итак: мой «режим по умолчанию» — это принятие, то самое «сомневаешься — не делай». Первое, что я стараюсь делать — это принять. И если это не получается, тогда пытаюсь изменить. И изменение — это творчество, а творчество — это протест.
Научитесь не прокрастинировать и быстро выполнять необходимое! Это сохранит вам тысячи часов жизни.
Когда ты не занимаешься вещами, которые тебе не нравятся, прокрастинация не является большой проблемой.
Но стоит попасть в какую-то ситуацию, когда мне что-то сделать нужно — а я не хочу, но нужно — прокрастинация включается по полной программе. Я ей очень сильно подвержен, но, увы, это не то, что можно легко изменить. Пробовал много раз — и бесполезно, остается принимать её как данность.
Финансист из меня не получился именно потому, что не хватает усидчивости. Или учёный, предположим, из меня не получился (и вряд ли получится), потому что, насколько я представляю себе науку, это огромное количество выполнения всяких, в общем-то, формальных требований — кому-то наверное нужных, но мне не интересных. Куча какой-то бумажной работы. И вот заставить себя делать эту бумажную работу я не могу.
Для меня выход — просто получать локальное удовольствие от того, что я делаю, и наполнять то, что я делаю, каким-то большим собственным смыслом.
Хотя и смысл не гарантирует, что успеешь до дедлайна. Я не очень дисциплинированный человек, но когда я писал книгу, было очень тяжело выкатывать по 25-страничной главе на английском раз в десять дней. Большую часть этого времени я просто прокрастинировал, играл в игры, смотрел сериалы и начинал писать за три дня до дедлайна.
Я не люблю писать долгие тексты по расписанию, мне нужна обратная связь для того, чтобы подпитываться энергией. В блог написал — получил обратную связь, какое-то количество лайков, комментариев, расшариваний, чего-то ещё. И это меня как-то подпитало, и тогда я могу писать дальше. А с книжкой совсем по-другому: ты пишешь, ты отсылаешь главу — и дальше нет никакого фидбэка вообще. Для меня это очень тяжело. Самое главное, что я понял: писать книгу — дико напряжно. Это такое сверхусилие, которое ты делаешь над собой.
Второе открытие: это столь же дико полезно. Книга — очень длинный разговор. Если область достаточно узкая (а презентации — это, в общем, достаточно узкая область), то ты можешь ответить в книге на все вопросы, включая те, на которые тебе не хочется самому отвечать, а они висят в воздухе.
И третье, довольно грустное, открытие: алкоголь, конечно, сильно помогает. Он, как бы это сказать, позволяет войти в какой-то поток писанины.
В нормальном состоянии сознания ничего длинного и существенного написать нельзя.
В нормальном состоянии сознания — всё нормально, и никакого протеста у тебя нет, и никакого творчества не требуется, ты счастлив и доволен жизнью. Как только ты чуть-чуть меняешь точку зрения, ты понимаешь, что всё вокруг полная лажа, всё нужно переделывать, и в этот момент у тебя появляется какой-то задор, и в этот момент ты начинаешь что-то писать.
Уголок глобальных вопросов
— Мы тут с высоты Смартии постоянно разглядываем, куда погружается образование. Как думаешь, главная проблема доминирующего привычного образования — это что?
— Дай подумать. Мне кажется, что самое большое зло этого образования — оно приучает людей соблюдать какие-то формальные критерии, забывая о смысле того, что они делают. То есть, оно учит людей выполнять упражнения ради выполнения упражнений. Ты пишешь курсовую не для того, чтобы сказать какое-то новое слово в науке, а для того, чтобы написать курсовую.
Я понимаю, может быть, нельзя требовать от людей того возраста, когда пишут курсовую, чтобы они сказали новое слово в науке. Но пусть хоть для себя узнают что-то, им интересное. То есть, я уверен: можно по-другому им ставить задачи, не заставлять их делать вещи, которые делаются просто ради образовательного процесса, вещи бессмысленные за пределами высшего учебного заведения. Я за то, чтобы люди писали, не знаю, не курсовые, а какие-нибудь электронные книги, которые они потом публиковали бы на Амазоне и, может быть, у кого-то кто-то даже такую купит. А пока не хватает чего-то, что будет жить за стенами вуза.
— Ты же продолжаешь преподавать? Сегодняшние студенты чем-то отличаются от студентов 10-15 летней давности (когда еще нам приходилось заниматься соблюдением формальных критериев)?
— Да, я преподаю в МГУ, вот вчера сидел там на защите дипломов. В целом, кажется, что люди намного больше стали следовать за тем, что им нравится. Идея, что нужно идти за интересом — не знаю, чья это идея, но Стив Джобс её очень сильно популяризировал своей речью в Стэнфорде — она в тех студентах, которых я сейчас вижу, намного сильнее укоренена, чем была укоренена во мне, когда я учился в «Плешке». По крайней мере, в студентах МГУ. Не знаю уж, насколько репрезентативна выборка МГУ.
В мои времена было намного больше ориентации на «успех». Было намного популярнее представление о мире, как о пирамиде с одной вершиной. И сейчас, мне так кажется, многие люди понимают, что вершин очень много и, в общем, нет цели залезть на самую высокую. Главное — чтобы тебе нравился процесс восхождения, чтобы ты понимал, что ты делаешь и зачем. По-моему, этого стало существенно больше.
— Вот сейчас эти люди получат дипломы и будут бродить в долинах между вершинами — выбрать же бывает непросто! Может, посоветуешь какие-то хорошие книги на тему «что делать с работой и с жизнью»? Например, твой Топ-3 — это...
Good to Great Джима Коллинза, Now, Discover Your Strengths Бакингема и Клифтона, ну и Re-Imagine! Тома Питерса.
Причем необязательно читать все три, в них очень много общего, и из одной книжки можно сделать все необходимые выводы. Есть какие-то существенные различия, но мне кажется, что они хорошо друг друга дополняют. Если предположим, лень думать, а читать не лень, то можно и три прочитать (смеётся).
Эти люди в свое время на меня очень сильно повлияли, поэтому я, как человек из бизнеса, их рекомендую.
— Вот, кстати, про бизнес: твои показатели успеха, кажется, совсем не такие, как у большинства предпринимателей...
Постой, «предприниматель» и «бизнесмен» — это совсем разные вещи. Мне кажется, что бизнесмен – это человек, который строит бизнес, и у его бизнеса есть KPI, оборот, прибыль, EBITDA, что-нибудь еще. А предприниматель – это человек, который что-то предпринимает, это в каком-то смысле про активную самозанятость. Даже если он, — как в моём случае — не-предпринимает, ему не всё равно, у него есть ценности и он может отличить добро от зла, грубо говоря. Вот, мне кажется, моё определение предпринимателя.
Нужно побыть во фрилансе какое-то время, чтобы приобрести некую ментальность предпринимателя, но дальше с этой ментальностью можно идти куда угодно, хоть на офисную работу.
— Был ли какой-нибудь иллюстративный случай, когда вы ценностями не сошлись — предприниматель-ты и бизнес-заказчик?
А когда вас попытается нанять гадкий и жадный заказчик, мастерство общения поможет разоблачить его и вовремя отойти в сторону.
— Могу вспомнить про одну промышленную, индустриальную компанию. Индустриальные компании — они же в чём-то все одинаковые, у них много общего. Например, у них в ценностях очень часто присутствует слово «эффективность», в смысле efficiency, коэффициента полезного действия, и часто это единственная ценность, которая в индустриальных компаниях востребована. Может быть, что-то ещё бывает про ответственность... но эта ответственность, в основном, — по поводу эффективности.
В общем, это история про типичную такую американскую gigantic faceless corporation. Условный «Макдональдс», причем не реальный «Макдональдс», а именно как он представлен в общественном сознании — чистое кристаллизованное зло. И от них я получаю запрос «научить сотрудников рассказывать истории».
И, поскольку у них индустриальный очень взгляд на мир, индустриальное сознание, они думают, что существует какой-то алгоритм, по которому можно рассказывать истории. Какая-то схема: «делай раз-делай два-делай три» — и у тебя всё получится. Разумеется, ничего подобного нет (смеётся).
Сторителлинг — это творческая работа. Был бы алгоритм, я бы просто не стал этим заниматься, потому что тогда этим бы занимались все. Это им ужасно не понравилось. Почему-то у них было ощущение, что я знаю как «правильно», и они хотели прямо заполучить технологию.
В сторителлинге очень много построено на том, что ты создаёшь отношения с аудиторией, и выстраивание отношений невозможно технологизировать. Не бывает «эффективных отношений», это бред.
В итоге я подумал, что они — дураки, а они подумали, что я — какой-то странный.
И для меня это было еще одним важным сигналом: у меня есть целевой рынок. То, что я делаю, нужно далеко не всем, и далеко не все это могут понять. Мне не нужно браться за все заказы. Я и раньше это хорошо понимал, но тут как-то очень явно увидел, где же в точности проходит эта граница. А проходит она по тому, какие отношения люди пытаются друг с другом создать.
Может быть «ориентация на транзакцию», вроде «ты — мне, я — тебе, и разбежались». А может быть... была такая книжка «Клиенты на всю жизнь», от издательства «Манн, Иванов, Фербер», по-моему, это была первая книжка, которую они издали. Она про людей, которые стараются создавать отношения на всю жизнь. И сторителлинг, он, конечно, для таких людей.
— Можешь назвать ключевые проблемы бизнеса в России? Образование вот от жизни оторвалось, а с бизнесом что?
— Первая ключевая проблема российского бизнеса сейчас — это мудаки. Мудак... к сожалению, не помню, кто дал это определение, но мудак — это человек, который считает, что обладает уникальной привилегией причинять людям боль, эмоциональную или физическую. Агрессивный человек, который считает, что у него почему-то есть право быть агрессивным и это его как-то оправдывает. Таковы начальники, которые третируют своих подчиненных, подчиненные, которые третируют клиентов и т.д. Это глобальная проблема — люди не считающие, что они должны быть (в широком смысле) nice: вежливыми, участливыми...
Общий тренд сейчас — мудаков потихоньку выживают, к ним становятся все менее и менее терпимы, что позволяет очень сильно всё упростить в коммуникации. А вторая проблема бизнеса — это идиоты. Люди, которые не думают.
— Это, пожалуй, и вне бизнеса больной вопрос, я им часто задаюсь. Вот почему люди (в массе своей) не думают? Ведь ноль целых ноль десятых критического мышления на российский квадратный километр, как так можно?
Мне кажется, что для большинства людей это не нужно (смеётся особенно заразительно). Это не помогает им лучше жить.
Понимаешь, критическое мышление просто делает тебя локально несчастным. Ты быстро приходишь к выводу, что мир очень скверно устроен и... Ну и зачем ты это понял? Если у тебя нет каких-то больших планов по изменению этого, то, в общем, критическое мышление не нужно. Если я правильно понимаю, ты говоришь, что люди не думают как бы тактически, локально, в моменте.
А мне кажется, что беда, в основном, со стратегическим мышлением. Они просто не планируют своё будущее никак вообще, оно уже спланировано за них той социальной матрицей, в которой они родились. И, в тот момент, когда ты принимаешь всё, что есть — за данность, думать не нужно. Думать — это очень дорого, это требует очень много энергии, времени, усилий каких-то, ты начинаешь ссориться с людьми. И, в общем, большого смысла в этом нет.
Поэтому ответ на твой вопрос — просто у людей есть убеждение, что «здесь ничего поменять невозможно». Я-то просто уверен, что это не так. Даже я с моими очень небольшими силами, суперсконцентрировав свои усилия в одной точке, могу что-то немного поменять. А большинство людей думают: максимум того, что они могут поменять — это пыль вытереть на столе, да и на это многих не хватает.
P.S. Авторы фотографий
(1-я) Вадим Францев, с мастер-класса в технопарке МГТУ имени Баумана и Mail.Ru Group
(2) Сергей Сморовоз
(4) Тимур Аникин
...и трое замечательных людей, имена которых мы не сумели выяснить.